Фото:
ИноСМИ
Лорд Айронсайд открывает лежащий у него на коленях альбом в кожаном переплете и показывает мне свою любимую фотографию. «Взгляните на это!» — говорит он, указывая на снимок широкоплечего мужчины в пальто из оленьей шкуры. Эта усатая гора меха стоит в снегу рядом с маленьким русским мальчиком. «Мой отец был огромного роста, 195 сантиметров, — говорит Айронсайд. — А кличка у него была „Малютка“».
Этот 94-летний сын бригадного генерала Эдмунда Айронсайда пригласил меня на чай. Его отец руководил злополучной военной интервенцией, состоявшейся в самом конце Первой мировой войны. В гостиной лорда Айронсайда в доме престарелых в Гэмпшире множество дневников, фотографий и тщательно нарисованных карт. Когда-то они принадлежали его отцу, которого в сентябре 1918 года неожиданно отозвали из Франции, где он командовал пехотной бригадой, и направили с секретной миссией в портовый город Архангельск, находящийся на Белом море на крайнем севере России.
Сегодня мало кто знает, что когда-то на российской земле воевали тысячи иностранных военнослужащих. Когда замолчали орудия на Западном фронте, солдаты армий союзников продолжали воевать в лесах и на берегах замерзших рек вблизи Северного Полярного круга. Когда миллионы людей во всем мире танцевали на улицах, празднуя перемирие, на севере России боевые действия только усилились.
Хотя историки в основном пренебрежительно отмахиваются или игнорируют этот конфликт, считая его второстепенным на фоне масштабной войны с Германией, он оставил глубокий рубец в российской психологии. Эта интервенция породила страх перед окружением и огромное недоверие к Западу, особенно в сегодняшней России.
Зачем союзники воевали в России? Ведь при царе Николае II эта страна вступила в Первую мировую войну на стороне Британии и Франции. В 1918 году пришедший к власти лидер коммунистов Владимир Ленин ратифицировал Брест-Литовский мирный договор, означавший, что Россия выходит из войны, и что ей больше не надо защищаться от нападения Германии. Под предлогом восстановления Восточного фронта союзники послали свои войска на юг, кто-то в Сибирь, а кто-то на Дальний Восток России.
Со временем в Архангельске и Мурманске под британским командованием сосредоточилась многонациональная группировка численностью 30 тысяч человек. В основном это были американские, французские, канадские и британские солдаты. Им было сказано, что их задача заключается в охране военных складов и в противодействии немцам, которые хотят создать базу подводных лодок на севере России. А потом эти солдаты с изумлением обнаружили, что они воюют на стороне белых против большевиков и их формировавшейся в то время Красной армии, став участниками Гражданской войны в России.
Когда ученые из Имперского военного музея спустя десятилетия расспрашивали о целях и задачах той войны сына полиграфиста из южного Лондона Джорджа Грина (George Green), который служил рядовым в пулеметном корпусе, он отвечал путано и невнятно. Этот человек с трудом отыскал Россию на карте и сказал, что «понятия не имеет», зачем его отправили в Архангельск. Он лишь заявил, что его с другими солдатами послали «воевать с каким-то неизвестным врагом».
Когда первый крупный контингент союзнических войск 2 августа прибыл морем в Архангельск, в порту собрались местные первые лица и священники, чтобы встретить их по традиции хлебом-солью. Церковная староста из близлежащего села Холмогоры Елена Павлова вспоминает, как ее бабушка хвалила британцев, которые привезли в их деревню белую муку и сладости. Многие тогда надеялись, что иностранные войска положат конец нехватке продовольствия и насильственному набору в Красную армию.
Но когда интервенционистские силы не сумели обеспечить мир и благополучие, и вместо этого стали заставлять местное население воевать на своей стороне, а подозреваемых в симпатиях к коммунистам мужчин начали отправлять в тюрьму на остров в Белом море, у людей очень быстро возникло разочарование.
Вначале войска союзников стали преследовать отступавших большевиков, которые отходили вверх по течению реки. Они надеялись на быструю победу, однако скоро стало ясно, что иностранцы распылили свои силы на труднодоступной и чрезвычайно суровой местности. Генерал Айронсайд отдал приказ перейти к обороне, окопаться и приготовиться к зимним боям.
Этот грубоватый и прагматичный командир стал прообразом Ричарда Ханнея, героя шпионского романа Джона Бьюкена (John Buchan) «39 шагов» (The 39 Steps). Он видел свою задачу в восстановлении порядка. Но, как он писал в своем дневнике, на полях сражений вокруг Архангельска «отнюдь не первоклассные солдаты из его крошечной армии гибли каждый день». Его войскам, а также воевавшим рядом с ними белым отрядам русских противостоял еще один враг — лютая стужа.
Лорд Айронсайд показывает мне некоторые страшные фотографии из коллекции своего отца, снятые в примитивном госпитале. Там видны солдаты с почерневшими от гангрены конечностями. «Погода была ужасная, — говорит он. — Многие из этих людей обморозились».
Майк Гроббел (Mike Grobbel), руководящий ассоциацией «Белый медведь», созданной в память о воевавших в русском Заполярье американцах, рассказал мне, что его деду Клементу Гроббелу (Clement Grobbel), только что призванному в армию и служившему пулеметчиком, приходилось воевать и стрелять из своего пулемета Льюиса при температуре минус 40 градусов.
«Они пробирались через болотные топи по замерзшим скользким тропам, — рассказал Гроббел. — Они никак не могли высушить ноги, потому что им не разрешали разводить костры, дабы противник не узнал их местоположение». Один американский солдат написал воспоминания о своем пребывании на севере России, назвав их «Расквартированные в аду».
Я побывала в Архангельске в июне, когда условия были более сносные, если не считать тучи злобных комаров. После ночи, проведенной в лесу в палатке, спина у меня была вся красная от их укусов.
Моим гидом по тем местам был местный журналист Алексей Сухановский, страстно любящий раскопки в местах сражений. Вооружившись металлоискателями, он со своими друзьями на все выходные уходит в леса, занимаясь поисками артефактов этой забытой войны. Уже спустя несколько часов после начала работы мы нашли осколки снарядов, гранаты и пули.
Сухановский показал мне на удивление хорошо сохранившийся блиндаж, в котором американские солдаты прятались от большевистской артиллерии. Американец Говард Френч (Howard French), служивший капралом в 310-й инженерной роте, описал обстрел 14 октября 1918 года, когда большевики открыли огонь из корабельных орудий. Он направлялся в блиндаж вместе со своим приятелем рядовым Чарли Доулом (Charlie Dole), когда разорвался очередной снаряд. Ногу Доулу почти полностью оторвало по колено, и капралу Френчу пришлось ампутировать остатки перочинным ножом.
Время после объявления перемирия в Европе тянулось долго, и популярность иностранной интервенции пошла на спад. В Британии на съезде Лейбористской партии шли дебаты, профсоюзы приняли резолюцию под названием «Руки прочь от России», а газеты писали, что «замерзшие равнины Восточной Европы не стоят костей ни единого гренадера».
Рядовой состав был деморализован большевистской пропагандой, но что еще хуже, часть русских, воевавших вместе с союзниками, взбунтовалась и убила своих офицеров. На опрятном, но редко посещаемом кладбище в Архангельске я увидела могилу капитана Дэвида Барра (David Barr) из Восточного ланкаширского полка. Этот 25-летний офицер из Глазго получил семь пуль, но сумел выбраться из казармы, где спал вместе с другими офицерами, переплыл реку Двину и поднял тревогу. За несколько часов до смерти Барра за мужество и отвагу наградили Военным крестом.
А генерал Айронсайд, сидя в своем штабе в Архангельске, все больше злился на русских, которые вроде бы воевали на его стороне. В своем дневнике он пишет, что Россия похожа на «большой и липкий пудинг». По его словам, засунуть руку внутрь этой страны легко, но он ужасно боится, что «вытащить ее оттуда будет намного труднее».
Эта миссия оказалась неудачной авантюрой, которая продлилась полтора года и унесла жизни 534 солдат, матросов и морских пехотинцев из стран британского Содружества. Кто-то умер от испанки, которую привезли на прибывавших в Архангельск кораблях. Кто-то скончался от ран, кто-то погиб в боях. По возвращении в Британию в конце 1919 года генерал Айронсайд пережил глубокое унижение, потому что ему вдвое урезали денежное довольствие.
Мы допиваем чай в гостиной у лорда Айронсайда, и он говорит, что хотя миссия его отца на севере России закончилась неудачно, она стала для него «моментом истины», который он помнил всю свою жизнь.
Когда артиллериста Грина спросили о впечатлениях от того времени, что он провел в России, он ответил резко и откровенно: «Думаю, мы не принесли ни грамма пользы и добра. Может, мы и сдержали наступление большевиков на месяц-другой, но кроме этого мы ничего не добились».
читателей
Stephen Mendes
Война «с» Россией? Нет, это была война «в» России (в основном) против большевиков. Британцы и французы также действовали в Латвии, поддерживая ее независимость, и в Крыму, оказывая содействие Белой армии.
Geoffrey Gibson
Всего сто лет назад. О, Британия, как низко ты пала! Сначала глупая война, потом глупый и неустойчивый мир, который вызвал вторую войну. Надменное высокомерие. Сейчас слишком поздно и слишком болезненно признавать это.
William MacDougall
Как вы смеете называть этой войной с Россией? Это была война за Россию, в поддержку русских против коммунистов. И очень жаль, что мы потерпели неудачу.
The Cross of St George
Еще один ненужный глобальный конфликт, навязанный уставшей от войны нации дезорганизованной военной элитой. История Британии — это история войн, сепаратизма и упадка.
Британия хорошо умеет овладевать чужими землями, но удерживать их может гораздо хуже. Когда против британского флага выступают даже шотландцы, валлийцы и ирландцы, становится ясно, как ненавистен всем этот символ.
