Фото:
Harper’s Bazaar
Комментарии
Своего совершеннолетия я ждала почти что с секундомером в руках: чтобы ровно в 12 ночи заполнить заявку на сайте фонда «Подари жизнь». Лет с 15 я знала, что должна стать волонтером. И вот наконец-то мне 18, и меня приглашают на собеседование, а затем принимают в волонтерскую команду, прикрепленную к отделению гематологии Российской детской клинической больницы. Как и у большинства начинающих, у меня были очень романтичные представления. Обычно новички думают: «Сейчас приду и буду сеять разумное-доброе-вечное». На деле же оказывается, что волонтерство — это не спонтанный душевный порыв, а мир со своими правилами, в котором главное — не навреди. И не только другим, но и в первую очередь — себе.
Никто не гарантирует тебе абсолютной гармонии в отношениях с детьми. К примеру, моей первой подопечной, Ксюше, было 14, и она вела себя как типичный подросток-бунтарь. А я очень переживала и каждый раз себя успокаивала: «Так, она это сейчас делает не нарочно». Когда Ксюша умерла, я не понимала, как себя вести и что говорить. В тот день мне дали один из главных советов: «Делай как чувствуешь». Если ты не находишь сил прийти в больницу или у тебя недостаточно мотивации играть с детьми, никто не покажет пальцем и не обвинит в малодушии. Все понимают, что для этой работы нужен мощный эмоциональный ресурс. Когда его нет, лучше отойти в сторону. Не обманывать себя и других.
А еще в фонде меня научили спрашивать себя: «Как именно я могу помочь?» «Да как пойдет, разберемся» — не ответ. Потому что желание «творить добро» и реальная помощь — разные вещи. В «Подари жизнь», в окружении опытных волонтеров, координаторов и психологов, я мало об этом задумывалась. Но очень ярко почувствовала на примере собственной поездки в Непал — моего первого самостоятельного опыта волонтерского туризма (далее волонтуризм. — Прим. HB).
В России волонтуризм до сих пор не пользуется большой популярностью. Есть компания Projects Abroad — международная волонтерская организация со штаб-квартирой в Великобритании и филиалом в Москве. Есть отдельные сайты, где ты можешь в частном порядке трудоустроиться за рубежом. Например, Helpx.net. Суть таких онлайн— площадок в том, что тебе предлагают не самую сложную работу в обмен на бесплатное жилье. Плюс ты получаешь опыт и ассимилируешься в новой для себя среде. Для многих такой формат — возможность сэкономить на гостинице. Другим кажется, что подобные путешествия — отличный способ разобраться в себе: мол, я вся такая уставшая от мегаполиса, сейчас отправлюсь на поиски смысла жизни. В моем случае ни та, ни другая мотивация не работала — скорее мной руководило любопытство, помноженное на абстрактное желание помогать. «Абстрактное» — поскольку в голове не было конкретных географических координат и четкого представления о том, что именно я хотела бы делать. Когда я обнаружила Helpx, за моими плечами уже был ирландский детский лагерь «Барретстаун», в котором я провела неделю вместе с подопечными фонда «Подари жизнь». В Ирландии я осознала главное: волонтерская поездка не отпуск. Вот прямо совсем не он. Это очень напряженная стрессовая работа, и если что-то идет не так, вся ответственность лежит на тебе.
Конечно, волонтуризм не обязательно связан с какой-то гуманитарной миссией — можно разводить пчел или собирать оливки, — но переоценивать приключенческую составляющую таких трипов я бы все равно не стала. К тому же нужно понимать, что для некоторых компаний волонтерские стажировки — бизнес. Они продают так называемые путешествия со смыслом за несколько сотен тысяч рублей. Но вернемся к Helpx.net. На сайте я наткнулась на школу в непальской деревне Сапинг: там искали учителей для пяти начальных классов. У меня не было соответствующего опыта, и я не очень понимала, что могу предложить. Но тут на помощь пришла Эмма — девушка из Австралии, оказавшаяся координатором этой школы. Она написала, что будет актуально научить детей правилам гигиены. Я решила, что такая узкая задача — плюс, и согласилась. Несколько недель я зубрила методичку по гигиене Всемирной организации здравоохранения и закупала строительные краски, чтобы нарисовать инструкцию «Как мыть руки».
Школа в Сапинге, куда меня пригласили, открылась в 1990 году по инициативе японской благотворительной организации Medaka Family Circle of Nara. За год до этого японцы приезжали в Непал и познакомились с 19-летним сотрудником местной гостиницы по имени Уттам Гири. Парень произвел на них хорошее впечатление, и они обратились с вопросом: «Какого рода благотворительный проект помог бы жителям деревни?» Уттам рассказал про одну из главных проблем: детям приходится по два часа добираться до школы пешком — с учетом горного ландшафта практически альпинистское восхождение.
Спустя год в Сапинге появилась собственная школа, а Гири назначили директором. Помимо учителей-непальцев решили нанимать европейских волонтеров, стабильный поток которых как раз-таки взялась обеспечивать австралийка Эмма. Волонтеров приезжает много — до десяти человек в месяц. Забегая вперед, скажу, что количество не всегда переходит в качество. По крайней мере в моем случае это было именно так.
Из Москвы я прилетела в Катманду, а оттуда за три часа доехала на автобусе в город Долалгат. За все время дороги я встретила лишь одного человека, говорившего по-английски: им оказался 12-летний школьник, рассказавший, что в его родную деревню волонтеры тоже приезжают. Выйдя из автобуса, я поняла, что краски, которые я привезла с собой, уже стекают мне на джинсы. В Долалгате меня встретил директор школы и еще один новый волонтер. Там мы поели суп, легли спать и утром отправились в деревню Сапинг, где была моя школа. С учетом пересадок и ночевки в Долалгате весь путь занял около суток. Добравшись до Сапинга, я обнаружила, что школа состоит из двух зданий без окон, дверей и туалета. Не могу сказать, что зрелище меня шокировало — я более-менее понимала, куда еду. Главную новость я узнала позднее: из-за сильного землетрясения вода здесь появляется редко, а мыло и зубная паста есть дома не у всех учеников. Из-за этого многие «моют» руки чем-то сыпучим: пеплом или песком. Об этом в методичке ВОЗ не говорилось. Так занятия гигиеной превратились в уроки английского языка.
Первое время я привыкала к своему новому расписанию, теперь зависевшему от светового дня. Электричество появлялось часа на два в сутки, так что с наступлением темноты занятия заканчивались по естественным причинам. Правда, коллег-непальцев это не огорчало: большую часть времени они проводили на улице, весело болтая друг с другом, или же в душе, где красили волосы в разгар учебного дня. Они знали, что в школе есть волонтеры и уроки могут вести они. Типичный урок по-непальски выглядел так: учитель просил детей переписать какой— нибудь нудный текст — не важно, какой именно, — а затем уходил по своим делам. Вначале я пыталась вклиниться в эту систему со своим «стратегическим планированием», но со временем поняла, что это никому не нужно. Как мне объяснил директор, главная задача волонтера — чтобы ребенок просто дошел до школы. Родители часто против школ, так как боятся, что чадо, набравшись знаний, переедет в большой город и там обязательно пристрастится к алкоголю. Куда удобнее иметь под боком бесплатную рабочую силу. Помню, что после этого разговора впервые почувствовала себя абсолютно разбитой. Видимо, похожая логика — лишь бы просто приехали — работает и для волонтеров. А уж с чем они приедут — правилами гигиены, кружком вышивания или бегом в мешках — без разницы. Апофеозом абсурдности моего пребывания в Сапинге в качестве учителя гигиены стала острая кишечная инфекция. Да, преподаватель гигиены заболела из-за грязных рук. В свое оправдание скажу: когда после часа пути в другую деревню мне в руки налили молока в знак приветствия, помыть их я не успела.
По факту я была не преподавателем, а обычным аниматором. Рисовала, мастерила какие-то поделки. Но в действительности просто тянула время, осознавая, что не оставлю после себя ничего. Если бы я я была электриком, то наверняка в деревне появился бы свет. Или могла бы провести сюда воду, будь водопроводчиком. Но я изначально приехала с сомнительной миссией, которую сама для себя толком не сформулировала, и если бы просто отдала детям деньги, потраченные на эту поездку, пользы было бы больше. Они смогли бы купить несколько вагонов рисовых хлопьев. А иначе зачем я здесь побывала? Чтобы сказать потом: «Посмотрите, какая я хорошая — учила бедных непальских детишек?» Точно нет. Тем более что я их даже не учила, а лишь забивала эфир. Следом за мной его прибыли забивать новые волонтеры, появившиеся в день моего отъезда из деревни. А потом еще и еще — и так до бесконечности. Постоянная смена картинки с нулевым КПД.
Вернувшись из Непала, я начала читать про волонтуризм и нашла в интернете интересный доклад, составленный в 2010 году южноафриканской организацией Human Sciences Research Council. Она выступила с резкой критикой волонтеров, поскольку те «лишают местных жителей работы и провоцируют лишние привязанности»: за пару недель ребенок начинает воспринимать тебя как близкого друга, и расставание проходит болезненно. Есть, конечно, и контраргументы. К примеру, в Projects Abroad считают, что волонтеры помогают создавать рабочие места и обращают внимание международного сообщества на острые проблемы. Что до меня самой, то я придерживаюсь точки зрения, сформировавшейся у меня в первые годы сотрудничества с фондом «Подари жизнь». Добро не может быть неконтролируемым потоком, который ты запускаешь во вселенную наугад, — авось кто поймает. Оно должно быть четко структурировано и дозировано, подчинено строгим правилам. Ты не можешь просто приехать в другую страну, что-то там рассказать и уехать, так и не ответив на вопрос: «Зачем?». Не можешь обнять весь мир, потому что это всего лишь красивая метафора. Миллионы людей из стран с высоким уровнем жизни отправляются навстречу нищете, необразованности и туманным перспективам, думая, что это важно и нужно. Иногда они искренне хотят помочь, но не знают, как это сделать. Иногда лукавят. А порой за желание «делать добро» ошибочно принимают собственные проблемы. Уставшие от скучной офисной работы клерки мечтают о настоящих приключениях. Девушки, переживающие расставание с бойфрендами, ищут утешение в помощи больным детям. Или спасают котиков. Или еще кого-нибудь. Ради собственного духовного роста все стремятся объединиться с теми, кто менее удачлив и образован, лишен здоровья и средств к существованию. Вы правда хотите помочь? Заполните заявку на сайте благотворительного фонда и станьте волонтером. А потом, когда хоть что-то про себя и эту работу поймете, будете бронировать билеты. Собрать чемодан легко — сложнее разобраться потом с собственным экзистенциальным багажом.
…После Непала я улетела в Иран. Нет, не волонтером — просто так. Исколесила полстраны, встретила сотню прекрасных людей и даже познакомилась со своим нынешним молодым человеком. Ах да: еще я поняла, что путешествия со смыслом — это не обязательно про спасение чьей-нибудь жизни. В том, чтобы быть честным с собой, его, смысла, неменьше.
ЗАПИСАЛА МАРИЯ БЕЛОКОВЫЛЬСКАЯ
